Небольшая и не имеющая выхода к морю страна Центральной Азии изо всех сил пытается сбалансировать свою экономику с основными мерами общественного здравоохранения.
Нехватка продовольствия, инфляция, сотни тысяч людей без дохода и тысячи грузовых контейнеров, застрявших на границе, не говоря уже о росте числа случаев Covid-19, потере рабочих мест, закрытых предприятиях, ослабленном экспортном секторе и опустошенной индустрии туризма: такова ситуация в Монголии в течение последних двух лет.
В интервью автору вице-премьер Амарсайхан Сайнбуян назвал пандемию «крупнейшим кризисом в моей карьере» и продолжил объяснять трудности, с которыми сталкивается небольшая развивающаяся демократия, когда пытается сбалансировать экономику, сохраняя при этом здоровье населения.
Монголия является страной с доходом ниже среднего с населением всего три миллиона человек и годовым доходом домохозяйства на душу населения в размере 1787 долларов США. Почти 70 лет Монголия была советским сателлитом. В 1992 году Советы ушли, и страна отказалась от коммунизма, перейдя к капитализму и демократии. Хотя уровень жизни большинства монголов резко повысился за последние десять лет, экономическое развитие Монголии было неустойчивым: в 1992 году рост ВВП составил отрицательные 9,3%, а в 2011 году — положительные 17,3%. В 2018 году экономика Монголии улучшалас, с ростом на 7,5%, но в 2020 году в результате карантина из-за пандемии рост упал до отрицательных 4,6%.
Одна из причин траектории взлетов и падений Монголии заключается в том, что на горнодобывающий сектор приходится 90 процентов экспорта и примерно 26,1 процента ВВП. Но эти цифры представляют собой только прямой доход от продажи товаров. Добыча денег распространяется через экономику, поддерживая бизнес, образование, банковское дело, финансы, строительство и многие другие сектора. Действительно, Investment Monitor считает, что экономика страны на 100% зависит от добычи полезных ископаемых, и оценивает Монголию как страну, наиболее уязвимую к колебаниям цен на сырьевые товары.
В январе 2020 года, когда в Китае были зарегистрированы первые случаи заболевания коронавирусом, Монголия закрыла международный аэропорт, а также единственные две границы с Китаем и Россией. Это привело к резкому сокращению экспортных доходов Монголии. На долю Китая приходится более 60 процентов от общего объема торговли Монголии, обеспечивая 33 процента ее импорта и покупая 89,1 процента ее экспорта. Готовая продукция стала редеть на прилавках розничных магазинов, а цены начали расти. Правительство ввело строгий карантин, закрыв школы и второстепенные предприятия. Без пособий по безработице, на которые можно было бы рассчитывать, люди начали страдать.
Исследование Всемирного банка показало, что те, кто живет в бедности, и домохозяйства, чьи доходы сократились из-за пандемии, с большей вероятностью столкнутся с отсутствием продовольственной безопасности. Многие дети, зависимые от школьного питания, страдали от дефицита витаминов и питательных веществ. ЮНИСЕФ обнаружил, что 62,1% детей потеряли вес, а у 20% снизилась частота приемов пищи.
По оценкам Всемирного банка, в 2020 году еще 260 000 монголов оказались за чертой бедности, в результате чего уровень бедности увеличился до 33,6%, а 35,2% домохозяйств сообщили о снижении доходов.
Что еще хуже, инфляция подскочила до 9,6%, при этом больше всего выросли цены на продукты питания, твердое топливо и бензин. За десять месяцев пандемии цены на мясо в Улан-Баторе выросли на 16%, а цены на топливо — на 38,8%.
Заместитель премьер-министра Амарсайхан объяснил, что правительство делало все возможное, чтобы следовать указаниям Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC) и Всемирной организации здравоохранения, но «меры по борьбе с COVID-19 истощили наш бюджет». По его словам, при очень небольшом доходе «нам приходилось зависеть от международных доноров, наших соседей, посольств и дипломатических миссий». Пожертвования в виде лекарств и оборудования поступали со всего мира, но оборудовать машины скорой помощи кислородными аппаратами и доставить их врачам в отдаленные регионы страны стоило денег. Стоимость мер по оказанию помощи Covid увеличила дефицит бюджета на 2020 год до 9,5% ВВП.
Около половины населения проживает в столице Улан-Баторе, а от 30 до 40 процентов составляют кочевые скотоводы. По всей стране плотность населения составляет всего два человека на квадратный километр. «Мы должны были привезти эти новые аппараты ИВЛ, кровати, помпы, новые лекарства… и мы должны были доставить их», — сказал Амарсайхан. «В сельской местности, сельской местности, в 21 аймаках кислородного оборудования почти не было, поэтому за последние два-три месяца нам пришлось завозить, транспортировать и устанавливать кислородное оборудование в 16 аймаках».
С апреля 2021 года ситуация значительно улучшилась. Предприятия частного сектора вновь открываются, и люди возвращаются к работе во многих секторах. Объемы производства и продаж остались ниже допандемического уровня, как и доходы, но вице-премьер клянется, что правительство не планирует снова блокировать страну.
Таким образом, в то время как Монголия готова вернуться к работе, Китай придерживается политики нулевого Covid, в соответствии с которой границы закрыты, экспорт Монголии низкий, а внутренние потребительские цены высокие. Глава отдела Национального статистического управления Цэвээнжав Лханаа резюмирует нестабильное экономическое положение Монголии как «непропорционально зависимое от нашего крупнейшего внешнеторгового партнера, Китая». В конечном счете, Монголия является заложником мандата Китая по нулевому Covid, и восстановление страны находится почти исключительно в руках Пекина и его политики пограничного контроля.
Ссылка на новость: https://kant.kg/2022-01-20/mongoliya-stradaet-ot-kitajskoj-politiki-nulevogo-covid/
