С 2023 года Монголия активно углубляет свои политические отношения со странами Центральной Азии — не только как стратегический ориентир, но и как форму культурного и исторического воссоединения.
После демократической революции 1990 года Монголия полностью восстановила свой суверенитет и столкнулась с новой проблемой: как пересмотреть свою внешнюю политику в быстро меняющейся глобальной обстановке. В ответ на это в 1994 году были приняты два основополагающих стратегических документа – Концепция национальной безопасности и Концепция внешней политики, – которые заложили основу для независимого взаимодействия Монголии с международным сообществом. Оба документа были позднее пересмотрены – в 2010 и 2011 годах соответственно – для лучшего отражения меняющихся геополитических реалий.
Концепция внешней политики 1994 года ознаменовала исторический поворотный момент. Она обозначила намерение Монголии проводить автономную и сбалансированную внешнюю политику. По словам ученого и высокопоставленного дипломата Төмөрчулууна Гуудая, это новое направление основывалось на четырех ключевых принципах: десоветизация (отход от советского влияния), деидеологизация (устранение идеологической предвзятости из дипломатии), демократизация (соответствие демократическим ценностям) и децентрализация (снижение централизованного контроля над внешними отношениями).
Эти изменения сравняли Монголию с другими посткоммунистическими странами, которые переходили к демократии и стремились пересмотреть свои международные роли. Это также сигнализировало о желании модернизироваться и открыться миру — не только дипломатически, но и экономически и культурно.
В этот период разгорелись дебаты о геополитической идентичности Монголии. Известный американский монголовед Алисия Кампи в своей книге «Внешняя политика Монголии: как ориентироваться в меняющемся мире» описала две конкурирующие школы мысли. Монголия рассматривалась как страна Центральной Азии, связанная со своим степным наследием и общим советским прошлым с новыми независимыми государствами региона. Другая школа рассматривала Монголию как часть Северо-Восточной Азии и стремилась к налаживанию связей с динамичными, современными экономиками, такими как Южная Корея и Япония. В последующие годы Монголия уделяла больше внимания Северо-Восточной Азии, отдавая приоритет экономическому развитию.
В 2011 году Монголия обновила Концепцию своей внешней политики и впервые ввела термин «третий сосед», относящийся к развитым странам за пределами ее двух непосредственных соседей — России и Китая. В обновленном документе определены пять многопрофильных направлений внешней политики: Россия и Китай (единственные непосредственные соседи Монголии), «третьи соседи» (включая США, Японию, ЕС, Индию, Южную Корею и Турцию), другие азиатские страны, Организация Объединенных Наций и ее агентства, а также развивающиеся страны (включая группу G-77 и членов Движения неприсоединения).
Эта более диверсифицированная и прагматичная структура позиционировала Монголию как государство-мост, соединяющее регионы, идеологии и культуры по всей Евразии. В этом контексте возобновление взаимодействия Монголии с Центральной Азией становится все более заметным — не только как стратегический поворотный момент, но и как форма культурного и исторического воссоединения. С 2023 года Монголия активно и беспрецедентными темпами углубляет политические отношения со странами Центральной Азии в рамках своей политики третьего соседа.
В июле 2023 года президент Кыргызстана Садыр Жапаров посетил Монголию с государственным визитом. За ним в октябре 2024 года последуют президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, в июне 2025 года — президент Туркменистана Сердар Бердымухамедов и также в июне 2025 года — президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев. С монгольской стороны президент Хурэлсух Ухнаа посетил Ташкент в июне 2024 года, принял участие в саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Астане в июле 2024 года и совершил государственный визит в Ашхабад в октябре 2024 года.
Эти визиты отражают явный сдвиг: Центральная Азия становится стратегической опорой многовекторной внешней политики Монголии. Некоторые ученые уже назвали это движение «поворотом в сторону Центральной Азии» — сдвигом, обусловленным как прагматическими интересами, так и долгосрочными стратегическими целями. Для Монголии более тесные отношения с Центральной Азией дают ряд преимуществ: расширение круга политических союзников, диверсификация торговых путей и деловых партнерств, а также укрепление культурных и исторических связей со степью.
Однако для успеха этого поворота решающую роль будет играть инфраструктура. Развитие сухопутных торговых коридоров имеет важное значение для преобразования дипломатической доброй воли в реальное экономическое сотрудничество.
В октябре 2024 года Министерство транспорта Казахстана предложило открыть новый автодорожный коридор в Монголию через территорию России. Несмотря на освещение в СМИ, официального ответа от России не поступало, что говорит о том, что может потребоваться дополнительная дипломатическая координация.
Напротив, более ощутимый прогресс был достигнут во время визита Мирзиёева в 2025 году. Тогда было объявлено, что новый грузовой коридор, соединяющий Узбекистан и Монголию через Кыргызстан и Китай, был успешно протестирован. Груз прибыл всего за восемь дней — весомый показатель растущего логистического сотрудничества между Монголией и Центральной Азией.
Активное взаимодействие Монголии с Центральной Азией отражает более глубокий стратегический сдвиг. Страна все чаще позиционирует себя как «государство двойного региона», соединяющее Центральную и Северо-Восточную Азию на обширном пространстве Евразии.
По неофициальным данным, Монголия может снова пересмотреть свою Концепцию внешней политики. Если это произойдет, то то, как Центральная Азия будет определена в новых стратегических рамках, станет вопросом, представляющим значительный интерес.
Поворот Монголии в сторону Центральной Азии — это не просто серия государственных визитов или торговых соглашений, это стратегическая перестройка, которая отражает более глубокие изменения в мире и внутри самой Монголии. Способность Монголии, демократической страны, не имеющей выхода к морю и расположенной между великими державами, адаптироваться и налаживать связи между регионами может определить ее роль в геополитике XXI века.
Ссылка на новость: https://kant.kg/2025-07-04/strategicheskij-povorot-mongolii-v-storonu-czentralnoj-azii-the-diplomat/
