Формы, структура и численность семьи

Существование патриархальной семьи у племен, послуживших базой формирования киргизской народности, подтверждается многими источниками. Ее остаточные формы вполне уместно искать в условиях старого патриархально-феодального строя. Однако до самого последнего времени в этнографической литературе, в той или иной мере касавшейся семейных, да и вообще социальных отношений у киргизов, отсутствовало даже упоминание о каких-либо сделках патриархальной семейной общины у киргизов-этого важного звена в развитии семьи и общества.

В то же время этнографические данные, относящиеся к другим народам Средней Азии, казахам и алтайцам, подтверждают факт существование патриархальных семейных общин и в более поздний период, характеризующийся уже господством патриархально-феодальных производственных отношений. Эти данные дают некоторое представление и об особенностях патриархальных семей в условиях кочевого и полукочевого скотоводческого хозяйства и патриархально-родового быта. Прежде всего это сведения о сохранившихся в ХIХ в., а в некоторых районах и позднее, больших неразделенных семьях. У части узбекских полукочевых родов в 60-70 годах ХIХ в. женившиеся сыновья весьма долго жили вместе с отцом, питаясь из общего котла; в этом случае семейство, состоящие из 10 женатых сыновей, имеющих в свою очередь детей, считалось за один двор. По данным казахской этнографии, в ХIХв., в степи не редко существовали большие семьи, в которых женатые сыновья оставались при отце и подчинялись его власти. Такие семьи встречались и в более позднее время. В большой семье стада и казна считаются общими и им заведует глава семьи. Сложная семья, если она бедна и велика, жила в одной кибитке, или в нескольких, если она была богата и многочисленна. После смерти главы семьи его место занимал старший сын, а иногда – умнейший из сыновей. Киргизы всегда кочуют аулами, т.е. от 5 до 10 и более кибиток вместе, составляя почти всегда одно семейство, где старший – как глава его – распоряжается всем. Голос его – закон остальным.

Социальные отношения у киргизов свидетельствуют о том, что в недавнем прошлом и среди киргизов встречались крупные не разделимые семьи, сохранявшие весьма многие и характерные черты своей прямой предшественницы – патриархальной семейной общины.

По обычаю, глава семьи имел право бранить и наказывать всех ее членов. Под страхом быть исключенными из состава семьи запрещалось не выполнять его распоряжения или даже противоречить ему. Сын – ослушник мог быть изгнан из семьи с самой малой долей имущества.

Весь внутренний уклад большой семьи и взаимоотношения между ее членами особенно отчетливо выступали во время общей семейной трапезы. Все члены рассаживались в строго установленном порядке, который каждый член семьи усваивал с детства и соблюдал в каждом случае без всякого принуждения, как нечто само собой разумеющееся. В основных чертах этот порядок сохранялся во всех киргизских семьях, начиная от семей бедняков и кончая семьями богатых скотоводов.

Согласно обычаю, на почетном месте (тёр), расположенном против входа, садился глава семьи. По левую сторону от него – старшая жена (байаиче). Вторая жена садилась вблизи котла с пищей, который ставили ближе к дверям, с правой стороны от входа, возле посуды. Рядом со старшей женой располагались дочери, а за ними на свободных местах, по направлению к дверям, рассаживались снохи в соответствии со старшинством (по возрасту) своих мужей. С правой стороны от главы семьи садились сыновья, также соблюдая порядок старшинства по возрасту.

У самого котла садилась жена младшего из женатых сыновей, которая под наблюдением второй жены выкладывала содержимое котла в большое деревянное блюдо (чара). Затем это блюдо с пищей (чаще всего вареным мясом) передавалось младшей жене, которая лучшие куски клала на общую, но уже малую деревянную чашу (табак). Эта чаша предназначалась для старика, старшей жены и старшего сына, с которым вместе и ели дочери. Вторая такая же чаша ставилась для остальных сыновей. Остатки пищи давали снохам. Вторая жена старика ела из одной чаши с ними или со снохами.

По строгому соблюдавшемуся обычаю, в чаше стариков оставлялась часть пищи (табак тюп), которая передавалась обязательно снохам. Соблюдение этого обычая вменялось в обязанность также и гостям, причем табак тюпнеобходимо было оставлять в не зависимости от количества пищи, предложенной старикам или гостям. Несоблюдение этого обычая влекло за собой ворчание снох, наделявших между собой провинившихся нелестными эпитетами, вроде тюбютойбогон (не насытившийся) или куну кеткир (потерявший свое достоинство).

В случае прибытия к моменту трапезы гостей, указанный порядок несколько изменялся, хотя в нем сохранялся принцип возрастного старшинства. Старшему из гостей глава семьи освобождал свое место, которое он занимал не тёр. Остальные гости располагались с правой стороны от тёр, на местах сыновей. Сам глава и его старшая жена садились слева от гостей, а дочери занимали правый (от входа) угол комнаты, за сложенными на почетном месте одеялами, называемый жюктюн бурчу (угол клади). Все остальные члены семьи располагались в прежнем порядке по направлению к дверям, а не поместившиеся уходили из комнаты. Пищу из котла для гостей в большое блюдо накладывал уже младший совершеннолетний сын с помощью снох или второй жены старика. Наполненную чашу он передавал старшему (который старше него самого) брату, который, предварительно дав по маленькому кусочку самому главе и старшей жене (это называется оозтий – отведать, вкусить), лучшие куски клал в табак гостям. Остатки он распределял в прежнем порядке между всеми членами семьи.

Абсолютное право собственности было сосредоточенно в руках главы семьи. Ни один член семьи не мог без его разрешения распорядиться хотя бы не значительной частью общего имущества. Даже старший сын имевший отдельную семью и выделенное ему отцом имущество, не обладал правом самостоятельно, без света и согласия главы семьи, располагаться своей долей.

В случае смерти главы семьи – старшинство и право распоряжения всей собственностью семьи должно было бы перейти к его старшему сыну. Если же старший сын оказался способным лишь быть пастухом, положение главы семьи и право собственности должны были перейти к следующему сыну по старшинству. Таким образом, семья могла выделять наиболее способного и развитого члена ее (мужчину) на положении главы семьи независимо от возраста (старшинства). Этот обычай находит себе подтверждение в следующей киргизской пословице: «если чюкё (альчик, или коленная косточка овцы) в игре окажется хорошим, сделай его сака (битком; согласно правилам игры в альчики, биток должен быть крупного размера – обычно им бывает альчик дикого козла), если твой младший брат будет больше тебя знать порядок, признай его старшим братом».

В случае раздела семьи при жизни ее главы, определение долей имущества для каждого сына составляло его неотъемное право. Раздел имущества после смерти главы семьи производили обыкновенно, за известную мзду, знатные сородиче или манапы. В последнем случае относительно большая часть имущества переходила обычно к старшему сыну, затем следовали доли остальных сыновей (в порядке старшинства). Если раздел происходил при жизни вдовы главы семьи (матери), то относительно большую часть имущества получал оставшийся при ней младший сын. Установленной доли наследства для каждого наследника не существовало.

Дочери не имели никаких прав на наследство, наоборот, они сами составляли в известной мере доходную статью для братьев; недаром в старом лексиконе слово кыз (дочь, девица) заменялась; понятием кыркжылкы (40 лошадей). По истечению 2-3 лет после выхода сестер замуж, братья выделяли им кое-что из полученного ими ранее наследства, но этот выдел имущества не являлся для братьев обязательным.

Еще в первой половине ХIХ в. большая патриархальная семья у киргизов, хотя и устаревшая многие черты демократизма патриархальной семейной общины более раннего периода, продолжала существовать наряду с малой семьей и, возможно не являлась редкостью.

В результате глубочайших изменений, происшедших в государственном и общественном строе страны в результате победы Великой Октябрьской социалистической революции, претерпели изменения и самые формы и типы киргизской семьи.

Однако вплоть до сплошной коллективизации сельского хозяйства и ликвидации на этой основе кулачества, байства и манапства как класса продолжали сохраняться основные социальные группы, которые были характерны и для дореволюционного киргизского общества.

Ссылка на новость: https://kant.kg/2012-02-11/formy-struktura-chislennost-semi/